27 октября 2015 года проректор Европейского университета в Санкт-Петербурге Велько Вуячич в кругу коллег-преподавателей, студентов и гостей представил свою новую книгу – сравнительно-историческое исследование распада двух государств – СССР и Югославии.
Схожесть советского и югославского строев можно наблюдать как на политическом уровне (право наций на самоопределение, стремление к равномерному развитию республик, представляющих свои нации и языки), так и на идеологическом (патриотический социализм, дружба народов, восприятие армий как героических борцов за коммунистическую идею против фашизма). Риски в подобных этнических федерациях тоже были схожи: слоганы о братстве не находили своего применения в последовательной коммунистической политике, развивались внутренние противоречия между более и менее развитыми регионами, в институционализации республик зрел толчок к их независимой государственности.
Истории СССР и Югославии завершились в равной мере внезапно и оглушительно, но при этом мирный распад Советского Союза разительно контрастирует жестокому расчленению Югославии. Конфликты на советской земле, безусловно, были, но на периферии (Армения, Азербайджан), тогда как численно превалирующие нации мирно разошлись по границам существующих республик, Россия при этом бесстрастно оставила 25 миллионов русских за пределами новообразованного национального государства (крупнейшая гуманитарная катастрофа, по определению В.В. Путина). Югославия же разорвалась собственным ядром в борьбе этнических групп, не желающих мириться с существующими границами и отдавать своих «братьев» в тиски новых государственных образований, где они стали бы меньшинствами.
Сценарии в обоих случаях представляют парадоксы, учитывая, что Югославия десятилетиями успешно развивала социальные институты, частный сектор, культурную открытость, либерализм, и т. д. (производя на советского человека впечатление капиталистической страны), – т. е. должна была бы быть заинтересована в стабильности, или, по крайней мере, в бескровном разделении. История развития Советского Союза, наоборот, представляла собой набор язв в памяти народов: насильственные этнические переселения, коллективизация, Голодомор, и т. п. – всё это могло в любой момент дать о себе знать и породить национальную борьбу.
Почему же государства разделились по столь разным и не поддающимся здравому смыслу сценариям?
Причины необходимо искать в автономных идеях политических культур, в коллективных предпосылках о роли государства в жизни наций. В этой связи большую роль играет коллективная память, которая по М. Веберу, основана на историческом опыте.
Если сербы были доминантами в коммунистической политике Югославии и прямо ассоциировались с государством, то русские были всего лишь “старшим братом” других народов. В СССР коммунизм воспринимался не русским, но советским режимом (который по своей этнической политике был даже скорее антирусским). Русская культура десятилетиями была в оппозиции советской, тогда как сербская, наоборот, югославскую государственность поддерживала.
Такой опыт истории привел к формированию различной коллективной памяти.
В этой связи показательны военные призывы к мобилизации в обеих державах: в СССР это было обращение к простым советским людям, тогда как в Югославии адресатом становились национальные патриотические чувства.
Образ государства–машины, мучающей свой народ, возник в советском сознании уже при Хрущеве в период десталинизации. А к перестройке высокообразованное русское общество как никогда жадно черпало исторической правды из публикаций ранее запрещенных произведений. Таким образом, символическое культурное наследство сыграло свою роль в несопротивлении распаду Советов.
Отсутствие же государственных притеснений собственного общества в сербской истории 20 века позволило коллективной памяти не прерываться, не отвлекаться на новые реалии, сохраняя идею Югославии как национального государства, заложенную еще в 1918 году. Идеологическая борьба за государственное наследие и стала основой межнациональной розни. Стимулом для сербской сплоченности в этой борьбе послужила также память о фашистском терроре против сербов в Хорватии и Боснии, боль этнических взаимоотношений мобилизовала народности под знамена национализма.
В конце концов коллективная память наций нашла резонанс в политическом и экономическом контексте, в речах лидеров (особенно показательны фигуры Ельцина и Милошевича), и этот резонанс в Югославии породил более сильную взрывную волну чем в СССР.
Мультинациональные государства могу сохранять государственность при условии безусловности статуса основной нации. Как только сербы почувствовали, что их сила в Югославском государстве уменьшается, их партикуляризм получил агрессивный толчок. В советском случае история разрыва идентификации государства с российской нацией имеет глубокие корни, и к концу 80-х этот разрыв в умах русской элиты постепенно дошел до точки кипения.
Со времени образования новых государств прошло немало времени. И, казалось, наследники коммунистического прошлого беспокоятся больше об избавлении от остатков бывшего строя, чем об этнической составляющей самоопределения, но развитие современной истории говорит об обратном.
Актуальность поднятых в исследовании вопросов находит отражение в происходящих на наших глазах событиях. И книга Велько Вуячича предлагает, если не объяснить их причины, то, по крайней мере, пересмотреть их исторические и культурные предпосылки, а также взглянуть на уникальную историю одной страны, для кого-то родной, под новым для себя углом уникальной истории другой.
Veljko Vujačić. Nationalism, Myth, and the State in Russia and Serbia: Antecedents of the Dissolution of the Soviet Union and Yugoslavia. NY, Cambridge University Press, 2015. 336 p.
Кристина Емельяненко
