8 октября 2015 года профессор факультета истории Европейского университета Алексей Миллер представил свою новую книгу «Nationalizing Empires (Historical Studies in Eastern Europe and Eurasia)» и рассказал собравшимся в Золотом зале ЕУ о своем видении феномена возникновения национальных государств.
Документальное начало исследовательскому проекту в 2004 году положила статья Миллера о понятиях «империя» и «нация» в воображении русского национализма в рамках сборника «Imperial Rule». Это было первой публикацией, в которой русский национализм рассматривался как порождение империального контекста.
В дальнейшем совместно с немецким историком Штефаном Бергером А. Миллер на материале имперских метрополий осуществил исследование роли империй в строительстве наций.
Знаковый в связи с теорией национального самоопределения труд Юргена Остерхаммеля “Transformation of the World” (2009) рассматривает четыре способа возникновения национального государства (nation state):
- революционная автономизация одной из частей крупного государства (например, как в случае с балканскими провинциями Османской империи – Грецией, Сербией, Черногорией, Румынией, Болгарией)
- гегемоническая унификация, когда одна из частей выступает с инициативой о едином государстве и навязывает эту идею остальным (Пруссия в Германии, Пьемонт-Сардиния – в Италии)
- самостоятельная эволюционная автономизация области более крупного государства (возможно, единственным примером здесь выступает Норвегия, которая отсоединилась от Швеции, хотя под этим углом можно рассмотреть ряд бывших советских республик)
- создание национальных государств в бывших центрах обширных империй, потерявших или покинутых своими имперскими владениями (как случилось с Испанией и Португалией, потерявшими свои латиноамериканские пространственные ресурсы)
Данная теория, по мнению А. Миллера, упускает еще один способ создания национальных государств – тех, что строились непосредственно в ядре своей империи. Ведь XIX век показал в первую очередь, что не нации строят империи, а империи строят нации.
И здесь классическое определение национализма Эрнеста Геллнера, который представляет его как ситуацию совпадения политической единицы с национальной, перестает работать. Именно в империальных державах возникают процессы, которые приводят к созданию национальных государств внутри.
Подобная динамика могла быть разнонаправлена. Так, некоторые империи постиг распад: Испания теряет колонии и сжимается, по-новому развиваются процессы внутри Португалии, – обе страны пытаются компенсировать потери в Латинской Америке завоеваниями в Африке, а в итоге создают национальные государства в ядрах бывших обширных империй.
Другой вариант развития – растущие, уверенные в себе империи, – в конце XIX века это Франция, Британия, Россия. Параллельно с имперским внешним расширением здесь происходит расширение концепции национальной территории. И в этом контексте крайне интересно проанализировать восприятие пространства самой нацией по прошествии времени.
Регионы, имеющие для нас сейчас ареол «исконной русскости» – Поволжье, Кубань, Ставрополье, Сибирь – в XVIII-XIX вв. являлись периферией карты России, куда сознательно направлялась сельскохозяйственная миграция для «обрусения» территорий.
В качестве иллюстрации можно вспомнить письма А.П. Чехова из поездки на о. Cахалин, по пути куда он описывал странную нерусскую землю, где встретил он лишь одного русского мужика, и тот был еврей, – речь шла о Сибири. Но постепенно и естественно Сибирь превращается в исконную русскую землю, примерно в то же время, что Волга становится великой русской рекой.
Аналогичным образом в Провансе XIX века невозможно было проводить заседания Академии наук по причине того, что на языке Французской империи там просто никто не говорил. Кому сейчас в голову придет мысль, что Марсель не французский город?
Имперскими же проектами являются атрибуты становления модернового национального государства: индустриализация, модернизация (телеграф, железные дороги), введение военной службы, адвокатуры, распространение образования, создание институтов, урбанизация происходили под влиянием имперской логики. Например, портовые города, неся крупнейшую нацеобразующую роль, в первую очередь выполняли важнейшую имперскую функцию. Без учета имперской динамики также невозможно понять развитие связей между регионами.
Творцами национальных государств тоже становятся вполне имперские герои. Кто спасал финскую нацию в 1917 году от российского влияния? – генерал Маннергейм, командующий финской армией на русском языке. Это характерная фигура эпохи, действующая по характерному сценарию. Когда проваливается имперский центр, то его хребет – армия – становится инструментом, удерживающим страну от хаоса. Так символы империй становятся воплощением новых национальных государственных образований.
Можно говорить о том, что русский проект строительства нации потерпел поражение на западных окраинах: в 1920-е его могильщиками стали большевики. Тем не менее русская национальная экспансия в целом показала себя невероятно успешной. Русскую «прописку» получили Северный Кавказ, Сибирь, Поволжье, или, например, Крым, который не воспринимался русской землей вплоть до начала Первой мировой войны.
Именно Первая мировая переломила имперскую динамику. Императорская привычка решать вопросы государственных границ за столом переговоров после разыгранных по ограниченному сценарию военных действий была жестко раздавлена неожиданно развернувшейся партией на поражение. За брошенными костями полегли все крупные империи, а на их развалинах неспроста возникли именно национальные государства. Единая империалистическая макросистема разделилась на самостоятельные нации, зачатые задолго до этого в ядрах империй.
Весь ужас событий дальнейшего 20 века состоит в навязывании идеи фикс о национальном государстве как основного, даже образцового, сценария развития страны. Имперский режим естественным образом изжил себя, но именно он до гибели постепенно рождал в себе национализм, тогда как искусственное форсирование и сепаратистские усилия по созданию национальных государств не могли пройти столь же естественно и бескровно.
Эти и другие вопросы поднимаются в книге А. Миллера и Ш. Бергера.
Издание можно разделить на две логические части. В первой представлены феномены различных империй (Британской, Испанской, Германской, Османской, наполеоновской и постнаполеоновской Франции, Италии, Дании, империй Габсбургов и Романовых). Отсутствие некоторых европейских примеров, а также американской и японской объясняются технической и концептуальной стороной дела: потянуть всю географию не удалось по причине масштабности задачи, да и цели такой на данном этапе не стояло.
Вторая часть книги представляет результат уникального обсуждения приглашенными историками описаний первой части. Комментарии возникают вокруг тем имперской армии, полиэтничности, роли Первой мировой войны в истории империй и других острых проблем.
Книга распахивает широкое поле для размышления о взаимосвязи империи и нации и призывает применить теорию империй как строителей нации для сравнительного исследования в более глобальном масштабе и в обращении к новым эмпирическим примерам.
Кристина Емельяненко
Sample chapter: Introduction. Building Nations in and with Empires—A Reassessment by Stefan Berger and Alexei Miller
Edited by
Stefan Berger is director of the Institute of Social History, Ruhr University, Bochum, Germany
Alexei Miller is Professor at the European University in Saint Petersburg.
The essays in Nationalizing Empires challenge the dichotomy between empire and nation state that for decades has dominated historiography. The authors center their attention on nation-building in the imperial core and maintain that the nineteenth century, rather than the age of nation-states, was the age of empires and nationalism. They identify a number of instances where nation building projects in the imperial metropolis aimed at the preservation and extension of empires rather than at their dissolution or the transformation of entire empires into nation states. Such observations have until recently largely escaped theoretical reflection.
This collection of essays by outstanding scholars includes case studies of Europe-based empires, whether those of Bourbon Spain, Napoleonic France, Italy, Great Britain, Oldenburg Denmark, Germany, Habsburg Austro-Hungary, Late-Ottoman Turkey or Romanov Russia. While some of the contributions include earlier periods, the primary focus is on the 19th and early 20th centuries.
"The relationship between empire and nation-building is ripe for rethinking. This highly original volume argues with great cogency and conviction that, far from nations simply growing out of declining and dissolving empires, these two forms of political belonging were intricately if complicatedly entwined throughout the nineteenth century. Nations—aspirant as well as actual—were conceived and forged in the crucible of those great ethno-cultural formations we call empires. Imperial conceptions of nationality and new nationalising visions of empire were symptomatic of an age when processes of nation- and empire-building ricocheted off each other in multiple ways. This volume has important implications for the historiography of nationalism and for the new imperial history. It makes powerful case for bringing these two strands of scholarship into much closer conversation with each other."
Andrew Thompson, Professor of Modern History and Director of the Centre for Imperial and Global History, University of Exeter
"The co-editors have assembled an impressive range of scholars who explore the entangled histories of empires and nationalisms, including the emergence of imperial nationalisms and their legacies in the histories of “post-imperial” nation-states. Also an important and rich contribution to transnational history."
Mark von Hagen, Arizona State University
"Nationalizing Empires is an important contribution to the growing literature on the European empires. It jeopardizes the conventional approach of a fundamental opposition between empires and nation-building in focusing on their entanglements and interactions. So, the sixteen case studies and comparative chapters, written by well-known specialists from nine countries, shed a fresh new light on the history of the long nineteenth century."
Andreas Kappeler, Vienna University
2015
700 pages, cloth
978-963-386-016-8
