Профессор Юлия Вымятнина дала интервью «Санкт-Петербургским Ведомостям» о том, как формируется соотношение курсов разных валют и стоит ли России оглядываться на финансовый опыт других стран.
Оригинал статьи на сайте размещен «Санкт-Петербургские Ведомости»
Рубль в свободном плавании | Когда-то деньги обеспечивались золотом или серебром, штамповать монеты правительство могло лишь столько, сколько драгметаллов было в его сундуках. Сегодня цена денег зачастую не имеет физической оболочки.
Читатели обращаются в редакцию с вопросом, который невольно возникает в современных экономических реалиях России: раз уж все у нас в стране зависит от нефти и доллара, то не логично ли сразу привязать рубль к американской валюте? О том, как формируется соотношение курсов разных валют и стоит ли России оглядываться на финансовый опыт других стран, нашему корреспонденту Галине НАЗАРОВОЙ рассказала профессор факультета экономики Европейского университета в Санкт-Петербурге Юлия ВЫМЯТНИНА.
– Юлия Викторовна, почему мы, говоря о развитии национальной экономики, все время оглядываемся на доллар?
– От доллара финансовая система зависит не только у нас в стране, но и во многих других государствах, вынужденных опираться на устойчивые валюты, которые в мире называют резервными. В этом смысле мы не уникальны, и необязательно зависеть от нефти, как Россия и ряд других стран, чтобы зависеть также и от доллара. Просто нефть традиционно торгуется за американскую валюту, и даже если реальная оплата идет в другой валюте, то котировки, как правило, выставляются в долларах. Это наследие давних 1920-х годов, когда нефтяная торговля контролировалась картелем из семи крупных нефтедобывающих компаний («Семь сестер»), пять из которых были американскими. Кстати, в нашей стране происходит некоторое снижение зависимости макроэкономических показателей (ВВП, обменный курс рубля и т. п.) от нефти.
– Так о чем мы говорим – может, привязать жестко курс рубля к доллару, чтобы не нервировать россиян скачками и падениями?
– В недавней истории у нас есть пример, когда рубль был официально привязан к доллару – примерно с середины 1995-го до августа 1998 года. И эта привязка привела к дефолту. Постараюсь объяснить, почему это неудачная идея. По сути, речь идет о «голландской болезни». Это следствие негативного влияния востребованных природных ресурсов на экономику страны, обладающей ими в значительном количестве. Впервые это явление было описано на примере экономики Нидерландов в 1960-х годах после обнаружения крупного месторождения природного газа.
Официально привязанный рубль к доллару означает фиксированный обменный курс. То есть Центральный банк объявляет, сколько стоит один доллар в рублях, и берет на себя обязательство обеспечить обмен долларов на рубли и рублей на доллары по установленному курсу. Разумеется, за проведение операции может взиматься какая-то комиссия.
Теперь посмотрим, что может произойти, если у нас в страну притекает много долларов, которые обмениваются на рубли. Это как раз тот случай, когда растут цены на нефть, и выручка нефтяных компаний в долларах обменивается на рубли. Напомню, что существовал норматив обмена валютной выручки. Он менялся от 75% до 0 к 2006 году. Если мы продаем одно и то же количество нефти (на самом деле оно менялось, но не слишком сильно), а цена за баррель нефти все время растет, то долларов, которые нужно обменять на рубли, становится все больше. Технически это не проблема: ЦБ просто напечатает новые рубли в обмен на доллары.
– То есть будет рост инфляции?
– В экономике станет больше рублей, однако не появится больше товаров и услуг. Точнее, когда появляется больше денег и люди готовы больше потратить, товаров и услуг становится больше в ответ на этот спрос. Но не немедленно, так как расширение производства требует времени. И не в той же самой пропорции, в которой стало больше денег в экономике.
Думаю, что российским читателям не нужно объяснять, почему инфляция – это плохо. Но в двух словах можно сказать, что помимо снижения покупательной способности доходов (т. е. получатель одного и того же дохода в рублях сможет купить все меньше и меньше, если цены растут) возникает еще и проблема неопределенности: неизвестно, какие цены будут завтра. Чем выше инфляция, тем выше неопределенность. А отсюда недалеко и до полного коллапса денежного обращения наподобие начала-середины 1990-х годов.
– Мы разобрали ситуацию, когда доллары меняют на рубли. Доллары идут в пополнение золотовалютных резервов ЦБ, а рубли – в экономику. Но что если случится наоборот: люди и предприятия потеряют доверие к рублю и начнут скупать валюту?
– Тогда ЦБ придется продавать валюту из своих золотовалютных резервов (ЗВР), и возникает перспектива их истощения. Но в отличие от рублей, которые наш Центробанк может напечатать, доллары он эмитировать не сможет. Чем меньше ЗВР, тем больше спрос на доллары, поскольку все боятся, что на их долю долларов не хватит. Собственно, примерно это случилось в августе 1998 года: у страны просто не хватило долларов для обмена рублей иностранных инвесторов в государственные краткосрочные облигации (ГКО). Как видим, фиксированный курс не так уж хорош и безобиден, как кажется.
– Что будет, если все же власти решат привязать рубль к доллару?
– Центробанк будет поддерживать заданный курс, совершая интервенции на валютном рынке. Когда есть угроза того, что рубль станет дешевле, чем заявлено ЦБ, главный регулятор скупает часть рублей, чтобы поддержать стоимость рубля. И наоборот: если рубль неоправданно пытается подорожать, ЦБ продает больше рублей, скупая иностранную валюту. В этом смысл валютных интервенций при фиксированном обменном курсе.
Но такие интервенции это всего лишь выход Центробанка на валютный рынок для корректировки обменного курса в желательную сторону. Центробанк иногда должен вмешиваться в работу валютного рынка (в недавнем прошлом он делал это регулярно). Население же привыкло следить за новостями с валютного рынка, как за предвестниками нестабильности и проблем, а уровень финансовой грамотности, увы, вырос незначительно.
Даже когда обменный курс рубля плавающий, Центробанк не оставляет его полностью на усмотрение рынка. Всегда есть вероятность «спекулятивной атаки» на какую-то валюту с целью существенно изменить сложившийся паритет.
– Когда лучше использовать плавающий обменный курс?
– Например, когда национальная валюта теряет в стоимости – девальвируется. При фиксированном обменном курсе нужно либо поддерживать его, теряя ЗВР, либо объявлять достаточно резкую девальвацию. В случае плавающего обменного курса можно спокойно смотреть, как рубль постепенно теряет в цене, а доллар дорожает. И при этом не тратить ЗВР, если только не случится резких скачков курса.
– Но ведь некоторые рыночные страны привязывали свою валюту к доллару. С чем это было связано?
– Примеры такие были, есть и будут. Потому что фиксированный обменный курс хорошо работает для небольших (даже, можно сказать, маленьких) стран со стабильной экономикой. Иногда у таких стран по какой-то причине возникает проблема доверия к национальной валюте, и граждане начинают скупать доллары и евро.
Одна из разновидностей политики фиксированного обменного курса – валютное управление. Тогда привязка к иностранной валюте очень жесткая. Это когда Центробанк не играет в интервенции на валютном рынке, а обменивает национальную валюту на иностранную из своих ЗВР по установленному курсу. При валютном управлении новые деньги печатаются только в тот момент, когда иностранная валюта притекает в ЗВР.
Это довольно жесткий вариант, однако он бывает хорош в качестве временной меры для стабилизации экономики. Например, болгарский лев был привязан в конце 1990-х годов к немецкой марке, чтобы обеспечить снижение инфляции и восстановить нормальное денежное обращение в стране. Пополнение ЗВР Центробанка Болгарии для проведения этой программы было обеспечено за счет целевого кредита от МВФ.
– Хороший пример – Китай, где все регламентировано во всех сферах жизни. Почему Национальный банк КНР может официально девальвировать юань, а у нас это происходит спонтанно?
– ЦБ Китая совершил девальвацию, изменив параметры целевых показателей обменного курса, на которые он ориентируется при проведении интервенций на валютном рынке. Собственно, в Китае уже с 2005 года действует режим управляемого обменного курса. То есть у них не фиксированный обменный курс, а нечто среднее между фиксированным и плавающим.
Китай может себе позволить поддерживать управляемый обменный курс, так как его ЗВР – самые большие в мире. Грубо говоря, Центробанк КНР скупил долларов больше всех других центробанков. Для сравнения: у нас ЗВР сейчас 377 млрд долларов, а у Китая – 3,3 трлн долларов.
Кроме того, в Поднебесной намного больше ограничений для передвижения денег через границу по сравнению с Россией. Также следует отметить, что та модель роста, которая использовалась в их экономике до последнего времени, перестала работать, как раньше, поскольку изменились факторы и внутри страны, и во внешнем мире. Поэтому Китай сейчас также находится в поиске новой модели развития.
– Как устанавливается соотношение курсов разных валют? Польский злотый стоит сейчас около 20 рублей, венгерский форинт – около 0,3 рубля, а тунисский динар – свыше 38 рублей...
– Однозначного ответа, почему курс у каждой валюты складывается на валютном рынке именно такой, у экономистов нет. Есть несколько разных теорий, которые можно обобщить следующим образом. На курс валюты влияет ряд факторов, таких как экономический рост, закредитованность страны, уровень инфляции в этой стране по сравнению с другими, уровень риска. То есть какова вероятность того, что завтра в стране сменится власть, будет объявлен дефолт или запретят хождение иностранной валюты. Определяющим, пожалуй, будет уровень доверия к данной валюте. Чем он выше, тем дороже будет эта валюта по сравнению с остальными.